Совершенно удивительная книга. Книга жизни.
За последние три месяца я прочла четыре романа Ремарка. Так вот, "Триумфальная арка" - это о любви, "Три товарища" - это о дружбе и о любви, о такой дружбе, которая и есть любовь, "Жизнь взаймы" -это о жажде жизни, а "Черный обелиск" - это просто о жизни. О превратностях судьбы. О сумасшедших и о больных, о самоубийцах, о науке, о проститутках, о религии, о любовниках, о цирке, о поэзии, об инфляции, о войне, о чудесах и о надгробных камнях.
Цитаты. .......
Я щелкаю каблуками и докладываю:
– Главный штаб фирмы «Кроль и сыновья»! Пункт наблюдения за действиями врага. В районе мясника Вацека подозрительное передвижение войск.
– Ага, – отвечает Георг. – Лиза делает утреннюю зарядку. Вольно, ефрейтор Бодмер! Почему не надеваете по утрам шоры, как у лошади в кавалерийском оркестре, и не оберегаете таким способом свою добродетель? Разве вы не знаете, каковы три самые большие драгоценности нашей жизни?
– Откуда же я могу знать, господин обер-прокурор, если я и самой жизни-то не видел?
– Добродетель, юность и наивность! – безапелляционно заявляет Георг. – Если их утратишь, то уж безвозвратно! А что на свете безнадежнее многоопытности, старости и холодного рассудка?
– Бедность, болезнь и одиночество, – отзываюсь я и становлюсь вольно.
– Это только другие названия для опыта, старости и заблуждений ума.
.......
Близится вечер. Я читаю новости о семейных событиях и вырезаю извещения о смерти. Это всегда возвращает мне веру в человечество, особенно после тех вечеров, когда нам приходится угощать наших поставщиков и агентов. Если судить по извещениям о смерти и некрологам, то можно вообразить, что человек – абсолютное совершенство, что на свете существуют только благороднейшие отцы, безупречные мужья, примерные дети, бескорыстные, приносящие себя в жертву матери, всеми оплакиваемые дедушки и бабушки, дельцы, в сравнении с которыми даже Франциск Ассизский покажется беспредельным эгоистом, любвеобильнейшие генералы, человечнейшие адвокаты, почти святые фабриканты оружия – словом, если верить некрологам, оказывается, на земле живут целые стаи ангелов без крыльев, а мы этого и не подозревали. Любовь, которая на самом деле встречается в жизни очень редко, после чьей-нибудь смерти начинает сиять со всех сторон и попадается на каждом шагу. Только и слышишь о первоклассных добродетелях, заботливой верности, глубокой религиозности, высокой жертвенности; знают и оставшиеся, что им надлежит испытывать: горе сокрушило их, утрата невозместима, они никогда не забудут умершего! Просто воодушевляешься, читая такие слова, и следовало бы гордиться, что принадлежишь к породе существ, способных на столь благородные чувства.
.......
– Фрейданк, – говорю я. – Уберите этот скелет с моей тарелки. Я не ем костей. Дайте мне вместо этого вторую ножку. Или ваша курица – жертва войны и у нее одна нога ампутирована?
Фрейданк смотрит на своего хозяина, как послушная овчарка.
– Это же самый лакомый кусочек, – заявляет Эдуард. – Грудные косточки очень приятно погрызть.
– Я не грызун. Я едок.
Эдуард пожимает жирными плечами и неохотно дает мне вторую ножку.
– Может быть, ты предпочтешь салатик? – спрашивает он. – Спаржа весьма вредна для пьяниц.
– Нет, дай мне спаржи! Я человек современный, и меня тянет к саморазрушению.
.......
–...Ведь столько заключенных, Рудольф, и те, на воле, боятся их. Но распятого на кресте они боятся больше всего.
– Кто боится?
– Все, кто пользуется им и живет за его счет. Бесчисленное множество людей. Уверяют, будто они добрые. Но делают очень много зла. Просто злой мало может сделать. Люди видят, что он злой, и остерегаются его. А вот добрые – чего только они не творят. О, они кровожадны!
– Да, они кровожадны, – соглашаюсь я, странно взволнованный ее голосом, шепчущим в темноте. – Они страшно много навредили; те, кто считает себя справедливыми, особенно безжалостны.
– Не ходи больше туда, Рудольф, – продолжает шептать Изабелла. – Пусть они освободят его. Того, распятого. Ему, наверно, тоже хочется посмеяться, поспать, потанцевать.
– Ты думаешь?
– Каждому хочется, Рудольф. Пусть они освободят его. Но они его не выпустят, он для них слишком опасен. Он не такой, как они. Он самый опасный из всех, потому что самый добрый.
– Оттого они и держат его?
Изабелла кивает. Ее дыхание касается моего лица.
– Они бы опять распяли его.
– Да, я тоже думаю, – отвечаю я. – Они снова убили бы его, те самые, кто ему теперь поклоняется. И они убили бы его, как убивали бесчисленное множество людей во имя его. Во имя справедливости и любви к ближнему.
.......
@темы:
словесное,
inspiration,
круговорот